Бывший начальник лагеря развеивает мифы

В свои 92 года бывший начальник Озерного лагеря Сергей Евстигнеев, живущий ныне в Братске, на память не жалуется. И охотно рассказывает о встречах с известными людьми, волей судьбы оказавшимися в числе заключенных Озерного лагеря. «Здесь отбывали срок генералы Крюков и Тодорский, певица Русланова, дочери атамана Семенова, жена и дочь Пастернака, жена Бухарина, - вспоминает Сергей Кузьмич. - Я многим помогал. Ходатайствовал о смягчении наказания Тодорскому. Он написал заявление о досрочном освобождении. А я ему сказал: «Передай заявление мне, а я уже пошлю ходатайство». Года на два ему сократили срок. Освободили, но оставили на ссылке в Красноярском крае, где он работал в леспромхозе».

- А в судьбе Лидии Руслановой приходилось участвовать?

- Русланову сразу определили в ансамбль песни и пляски - был у нас такой, на общих работах она ни одного дня не была. Конечно, она личность известная, как только прибыла в лагерь, мне сразу доложили. А я, еще когда жил в Москве, ходил на ее концерты. Стоящая актриса была. И вот она приехала в своей одежде. Платье у нее было такое... бархатное, золотыми нитками прошитое. Она всегда выступала в нем и в лагере. Неправильно говорят, что когда она пела, аплодисменты запрещали. Глупость! Говорят также, что начальство сидело всегда на первых рядах. А на лагпункте сколько было начальства? Пять человек. Вот и все. Остальные - заключенные. Так что она пела для них. Я был в лагере только на двух концертах Руслановой. Однажды попросился посмотреть на этот ансамбль секретарь обкома, и я его сопровождал. В Тайшете это было. Полный зал, десятка два-три вольнонаемных, остальные - заключенные. А второй раз был на концерте при следующих обстоятельствах. У нас проходило почти что всесоюзное совещание по сельскому хозяйству в лагерях. Ведь в каждом лагере, где это было можно организовать, существовали сельхозы, в Озерном лагере их было шесть. Вот после совещания мы и организовали концерт.

- Вы разговаривали с Лидией Андреевной. Каким человеком она оказалась? Что поведала о себе?

- Рассказала, что из простой семьи, но сейчас не вспомню многих подробностей... Она показалась мне очень простой, вела себя свободно. В лагере носила гражданскую одежду. Она вообще жила отдельно от всех артистов. Ела в основном свою пищу, лагерную почти не употребляла. Получала посылки, а то и вольнонаемные ей давали продукты. У нас в лагере она была очень немного - год с небольшим. Потом ее вызвали под Москву, в какую-то колонию, оттуда Русланову освободили досрочно.

- Как известно, сразу после войны в лагерях резко увеличилось количество заключенных...

- Да, закончилась война, и пошли аресты - полицаев, националистов, старост, власовцев... Есть такая молва, что всех, кто был в плену, сразу арестовывали и сажали в лагерь. Это неправда. В Озерном лагере несколько сот бывших военнопленных работали по вольному найму, главным образом офицерский состав. Как они оказались у нас? В годы войны попали в плен, после каждого проверяли. Если человек не сотрудничал с немцами, его освобождали. Кто желал, шел по вольному найму работать в промышленность. Им еще восстанавливали звания. И кто не хотел терять это звание, просился в МВД. У нас в Озерном лагере начальники лагерных пунктов, их заместители почти все были офицеры - бывшие военнопленные. Они носили форму, звездочки, получали зарплату, как все другие сотрудники.

- Сергей Кузьмич, Озерный лагерь назывался особым. Значит ли это, что и режим там был особым?

- Особым был контингент, а режим - обычным. Сейчас об Озерном лагере пишут столько нелепостей, столько лжи! Искажают нещадно. Например, пишут, что якобы заставляли людей выполнять по 2-3 нормы на работе, что жили они на морозе, что кормили их только так называемой «баландой»... Что такое ГУЛАГ? В первую очередь это было крупнейшее хозяйственное производство. И начальников лагерей назначали еще и как хозяйственных руководителей. То есть получалось: как начальник строительства, я должен был обеспечить людей фронтом работ, как начальник лагеря - накормить их, одеть, обуть. Так неужели я враг себе, чтобы не накормить и не одеть людей, которыми руковожу?

- Сергей Кузьмич, на заре перестройки писали о том, что в недалеком прошлом могли посадить за три колоска пшеницы...

- За колоски не сажали. Это я вам могу сказать со всей ответственностью. После уборки урожая - пожалуйста, собирай колоски. Но ведь иногда набивали мешки отнюдь не двумя-тремя колосками. Это уже квалифицировалось как кража социалистической собственности. А тогда за кражу личного имущества на сумму две тысячи рублей могли наказать более мягко, чем за хищение соцсобственности на сто рублей. Что было бы, если бы за такие хищения не наказывали? В одночасье растащили бы половину полей, заводов, фабрик. Как, например, растаскивают сейчас...

- Давайте подробнее коснемся жизни в Озерлаге. Как питались осужденные?

- Питание было трехразовым, близким к армейскому пайку. Паек не по весу, а по калориям. Каждая выдача пищи проверялась врачом или фельдшером. В столовых висело меню. Тут же, на полках, были образцы блюд. Если кому-то казалось, что-то ему недодали, он всегда мог свериться с контрольной порцией.

- За свою работу осужденные получали зарплату?

- Конечно. Это называлось премвознаграждением. Часть его шла на содержание осужденных, другая - на лицевые счета. Сколько получали? Зависело от вида работы. Были такие осужденные, кто регулярно высылал заработанные деньги своим семьям. Многие подписывались на облигации. На лагпунктах были ларьки, где продавались хлеб, конфеты, папиросы. Заключенные могли все это покупать. После освобождения каждому выдавали деньги на проезд до дома, а также одежду так называемого первого срока. А каждого инвалида до места жительства сопровождал медработник.

- Как осужденные подавали жалобы?

- Жалоб было много. На каждом лагпункте вывешивались по три почтовых ящика. В первый опускались почтовые отправления для родственников. Во второй - письма, адресованные начальнику лагерного управления. Третий ящик предназначался для писем в высшие инстанции - в центральные органы страны. Такие письма не подлежали никакой цензуре. Мы их вынимали, упаковывали и фельдсвязью отправляли.

- Вам было известно, на что жаловались осужденные?

- Я лично выезжал на лагпункты, где спрашивал осужденных, нет ли на что жалоб. Обычно возникали такие вопросы: почему, например, в месяц можно отправлять только одно письмо родственникам, а не два. Или же просили разрешить дополнительное свидание. Иногда спрашивали, не ожидается ли амнистия.