Остановиться у последней черты

Быть или не быть? Знал ли Шекспир, что этот провокационный вопрос будет волновать человечество на протяжении веков, и в эпоху наибольшего материального процветания станет чуть ли не главным.

Мог ли кто-то предугадать, что Россия из страны с одним из самых низких показателей по количеству самоубийств в мире (в 1903 году — 3 человека на 100 тысяч населения) превратится в государство, лидирующее по этому печальному факту. За период с 1991 до 2004 годы в стране покончили с собой 800 тысяч человек. Сейчас Россия занимает второе место по суицидам после Литвы.

Особенно тяжёлая ситуация сложилась в Иркутской области: наш регион входит в группу территорий с повышенным числом самоубийств (20–60 случаев на 100 тыс. населения). Это в три раза выше, чем «критический уровень», определённый Всемирной организацией здравоохранения.

Анатомия суицида

Максимальный пик суицидов по Иркутской области пришёлся на 1994, 1998 и 2002 годы. «И если с первыми двумя датами понятно, то относительно 2002 года трудно сказать, почему именно такая хронология, — говорит заместитель главного врача Областной клинической психиатрической больницы N1 Ольга Ворсина. — В целом же ясно, что основная причина роста — социально-экономическая нестабильность, отсутствие уверенности в завтрашнем дне, потеря жизненных ориентиров. При этом мужчины в 4,5–5 раз чаще, чем женщины, накладывали на себя руки».

Специалисты отмечают ещё одну тревожную тенденцию: за последние 15 лет произошёл чудовищный рост числа суицидов среди молодых. Вообще наибольшее число самоубийств в Иркутской области совершают люди в возрасте 15–30 лет. В группе риска номер один — 24–29-летние, вторая возрастная категория с максимальным числом суицидов — пожилые люди старше 70 лет. Среди причин ухода из жизни последних — одиночество, ощущение ненужности, тяжёлые соматические заболевания.

Иркутские врачи отмечают, что чёткой сезонной закономерности в статистике суицидов не наблюдается — каждый год пик приходится на разные месяцы. Хотя в Москве самое роковое время — это октябрь. В Иркутской области в прошлом году пик суицидов тоже пришёлся на октябрь и, как не странно, на май. Специалисты объясняют, что повины «длинные» майские праздники с обильными возлияниями и обострением у многих чувства одиночества. Впрочем, алкоголь не причина, а лишь спутник суицида, говорит Ольга Ворсина. По некоторым данным, 60–70 процентов самоубийц уходят из жизни в состоянии алкогольного опьянения.

— Люди редко сводят счёты с жизнью по каким-то идейным, мировоззренческим причинам. Чаще это результат внутриличностного конфликта на фоне неблагоприятной макросоциальной обстановки, — отмечает Ольга Ворсина. — Свою печальную лепту вносит и технический прогресс, к примеру, интернетизация. В Сети существуют даже виртуальные клубы самоубийц, предлагающие сотню способов покончить с жизнью. Существование в Интернете, влияние виртуальных образов и авторитетов может спровоцировать подростка на роковой шаг.

Как обуздать демона самоубийства

В России до сих пор нет чёткого представления о том, как справиться с этой социальной проблемой (а по масштабам — катастрофой). Между тем, в гораздо более благополучных странах, где уровень самоубийств заметно ниже, приняты государственные программы по профилактике суицидов. У нас же до 1989 года даже цифры по количеству самоубийств были глубоко засекречены.

Нельзя сказать, что этим вопросом у нас никак не занимались. В Иркутске есть и психоневрологический диспансер, и психотерапевтический центр, и психиатрические клиники. Однако система эта явно не справляется с масштабами беды.

— В Иркутской области необходимо создать единую суицидологическую службу, — уверена Ольга Ворсина. — 70% людей, совершивших самоубийство, не страдали психическими заболеваниями. Они находились в «пограничном» состоянии. И когда после суицидальной попытки такой человек попадает в психиатрический стационар, это является дополнительным травмирующим фактором. Помощь им должна оказываться вне стен психиатрической лечебницы.

В суицидологическую службу должны входить: телефон доверия (он работает на базе Иркутского психологического центра на ул. Красноармейская, 12); социально-психологические кабинеты (которые могут быть в структуре того же центра), а также кризисный стационар (обязательно вне стен психиатрических лечебниц).

Кстати, подобные службы не фантазии иркутских медиков. Свои суицидологические центры есть не только в Москве, но и у наших сибирских соседей — в Кемерово и Екатеринбурге. В Иркутской области этот вопрос пока не решён, проект приказа о создании центра ещё рассматривают областные чиновники.

И всё же. Есть ли надежда на спасение из «суицидной петли», в которую 15 лет назад попал наш регион? Безусловно, говорят медики, которые пока с осторожным оптимизмом фиксируют статистику последних трёх лет. Если раньше самоубийц было 55, 52, 50 на 100 тысяч населения, то в последние три года рост приостановился, и даже наметилось небольшое снижение. Во многом это связано с тем, что страна постепенно восстанавливает былую силу, растёт авторитет государства на мировой арене, поднимается экономика, а за ней и «социалка». Новые масштабные проекты, реализация которых в регионе уже началась, дают ещё один повод для оптимизма.