Научный журнал, отброшенный с раздражением
В Институте Китая и современной Азии РАН в начале ноября 2023 года вышел новый выпуск № 3(4) журнала «Российской китаеведение». Среди статей этого выпуска больше всего привлекает внимание статья М.В. Александровой «Моногорода ресурсного типа в КНР: исторический экскурс и актуальные проблемы».
Моногорода — это тема! Китайский опыт был бы весьма интересен и полезен для решения аналогичной проблемы, существующей и в России. Однако, прочтение этой статьи заставило с раздражением отбросить журнал в сторону. В этой статье на столь важную тему попросту не оказалось полезной информации.
Первое, что бросается в глаза, в Китае города, тесно связанные с добычей ресурсов есть явление давнее. Например, Тулин (Тунгуань) в провинции Цзянси был основан в Х веке с в связи с добычей медной руды. Или вот Цзиндэчжчэнь в той же провинции, основанный при крупном месторождении каолиновых глин, более двух тысяч лет является центром производства керамики и фарфора. Город Бэньси в провинции Ляонин добывает железную руду со времен династии Ляо (X-XII вв). Не так трудно набрать пару десятков ресурсных городов, которые существовали многие века, и на этом примере проследить закономерности возникновения и развития сырьевого города, его способности переживать различные кризисы. В России подобного опыта нет; все наши моногорода намного моложе. Но в статье об этой интереснейшей теме, которая достойна большого исследования, сказано очень бегло, фактически ничего.
Второе. Автор тщательно обходит вниманием японский период развития Северо-Восточного Китая. В 1930-х годах японцы на территории Маньчжоу-го провели настоящую индустриализацию. В результате появились крупные угольные предприятия, например Фушунь в провинции Ляонин, основанный еще русскими, который при японцах получил крупнейший на тот момент угольный карьер в мире. Появились крупные железные рудники и весьма мощные металлургические предприятия. Японская индустриализация была немаловажным этапом развития моногородов в Северо-Восточном Китае, результаты которой стали одной из основ последующей индустриализации в КНР. Но вот если так обращаться с историей и вырывать из нее страницы, то правильно понять ее нельзя.
Третье. Автор рассуждает о «ресурсном проклятии», но при этом приводит сведения, говорящие о том, что не все так с китайскими моногородами плохо, как можно подумать. Из 262 ресурсных городов Китая, которые в 2020 году производили 22% ВВП Китая, в затруднительном положении в силу истощения ресурсов находились 69 городов. Эти сведения разбросаны по статье, но представленные вместе они показывают, что сырьевые города — это важный устой китайской экономики.
Четвертое. Приводятся сведения о том, что китайские ресурсные города вполне себе поддаются развитию. К примеру, автор указывает, что в 2012 году они имели ВРП 15,7 трлн юаней, а в 2020 году — 26,8 трлн юаней. Средний темп роста 6% в год. Нам бы такие темпы. Кроме того, прошла серьезная диверсификация экономики. Доля горнодобывающей промышленности в них снизилась с 12,8% в 2012 году до 5,5% в 2020 году, что само по себе говорит о том, что китайские моногорода в сущности таковыми не были. Вот эта китайская политика и ее конкретные методы для нас были бы очень интересными. Но автор обошлась лишь самыми краткими упоминаниями, буквально названий программ экономического развития моногородов, без какого-либо детального обзора и анализа методов и их эффективности. Вот это обстоятельство делает статью бессодержательной и бесполезной.
Наконец, пятое. В ее статье упоминается пример угледобывающего города Хэган в провинции Хэйлунцзянь, в 65 км от границы с Россией. Город известен тем, что он недавно фактически разорился и набрал долгов на 11,8 млрд юаней. В 2022 году на городе опробовали план, подготовленный Госсоветом КНР, по ликвидации долгов местных органов власти. В городе кризис, отток населения, резкое падение цен на недвижимость — хорошо известные нам явления. Почему-то считается, что Хэган разорился из-за выработки угля. Это и официальная китайская точка зрения. Но что-то в нее не верится. Подтвержденные запасы угольного месторождения Хэган достигают 3 млрд тонн, из которых 1,1 млрд тонн пригодны для рентабельной добычи. При прежней мощности добычи этого хватило бы более чем на 70 лет. Запасы также прирастали. Уголь хороший — газовый и коксующийся, то есть востребованный и в Китае, и на экспорт. Поэтому в этой истории много неясного, и похоже, что разорение города связано с неразумной политикой местных властей и угольщиков, которые перекачивали средства из угледобычи в недвижимость и туризм, добавляя к этому заемные средства. Для примера, в 2013-2018 годах в городе было построено 110 тысяч квартир, целые районы как на фото.
Тут требовался более тщательный анализ ситуации, которого, в статье, конечно, нет.
В общем, это типичный образчик нашей «науки», стоящей на железобетонном принципе: «прочитал — переписал — пересказал». Хорошо видно, как автор пересказывает китайские публикации, даже не пытаясь понять то, что она пересказывает, даже не пытаясь углубиться в поднятую, весьма важную тему. Она просмотрела действительно важные и интересные темы для детальной разработки. Итог — бесполезно истраченная бумага.
При этом подобная писанина получила статус «научной публикации», автор потом будет ссылаться на то, что она имеет столько-то публикаций, включая и эту. Ну и институт тоже будет утверждать, что он ведет некую научную работу, от которой, впрочем, никакой практической пользы нет. И все это за общественный счет, то есть за наш с вами.
