Как Вертинская сбежала от Козакова и совратила Костолевского
40 лет назад был снят фильм «Безымянная звезда» – истый перл в плеяде тех поставленных для ТВ (и, как правило, двухсерийных) семидесятнических картин, что рассказывали о сложной зарубежной жизни. Страсти, разгоревшиеся в довоенном румынском городке, были выписаны в знаменитой одноименной пьесе Михаила Себастьяна, а тонкая интерпретация режиссера Михаила Козакова и прекрасных актеров только добавила им жару и жалости.
1930-е, провинциальный румынский городок. Одним прекрасным вечером из остановившегося экспресса здесь сходит прекрасная дама Мона (Анастасия Вертинская). Сия капризная и мимозная Мона выглядит манерной фифой, но все равно с первого взгляда покоряет сердце случайно оказавшегося рядом учителя гимназии Марина Мирою (Игорь Костолевский).
Утром в его дом является корректный и невозмутимый, но в то же время расчетливый и самоуверенный господин Григ (Михаил Козаков), который лишь с удивлением приподнимет бровь, когда узнает, что его любовница Мона, негаданно от него сбежавшая, намерена выйти замуж за провинциального чудака-астронома и навсегда остаться в его лачуге. Григ, однако, слишком хорошо знает Мону, чтобы отчаиваться по этому поводу.
Козаковский Григ оказался не чудовищем, вырывающим прекрасную бабочку из рук мечтателя, но прежде всего умудренным джентльменом, всегда точно знающим, чего он хочет.
Изначально в «Безымянной звезде» Козаков планировал снять Олега Даля и Марину Нееелову, но с ними не сложилось – и режиссер позвал на эти же роли фаворита публики Игоря Костолевского (незадолго до того снявшегося в еще одном полюбившемся многим фильме со словом «звезда» в заголовке), а также свою старую знакомую Анастасию Вертинскую, вместе с которой Михал Михалыч некогда игрывал в «Человеке-амфибии».
И эта парочка безукоризненно справилась со всей надлежащей романтикой и грустью «Безымянной звезды». Такой персонаж, как сдержанно-восторженный романтик-интеллигент с телескопом, превосходно подошел нордическому Костолевскому, а уж вечнозеленая Вертинская была, казалось, рождена для роли нежной попрыгуньи-стрекозы Моны. И сегодня многие назовут своим любимым образом из созданных красавицей Анастасией не Ассоль и не Гуттиэре, которых она изобразила практически в отрочестве, а именно зрелую и бесконечно печальную роль неприкаянной румынки Моны, попытавшейся, но не сумевшей найти себя в слишком жестоком для нее мире.
_04131713_b.jpg)
