Беслан без грифов. Правда, которая не нужна - о теракте, которого ждали. Часть 2.

Из протокола осмотра места происшествия.

“В трех метрах от входной двери на спине лежит труп террориста мужского пола. Труп плотного телосложения, высотой 182 сантиметра, лицо трупа почерневшее, голова распухшая, в области лица огнестрельное входное отверстие. Рядом обнаружен труп мальчика 12 лет, на туловище отсутствует одежда, на ногах джинсы темного цвета, обуви нет. Имеются огнестрельные ранения в области грудной клетки и правой руки...”

Осмотр школы занял 11 часов.

ЧАСТЬ II. 60 ЧАСОВ В АДУ

“Зови меня Расул”

Что происходит там, внутри? Сколько детей в заложниках? Как ведут себя террористы? Внутрь боевики пустили только одного человека — экс-президента Ингушетии Руслана Аушева. Ни в одном из интервью он не рассказывал подробностей того кошмара, которому был свидетелем. Но в его показаниях это есть.

Из протокола допроса Руслана Аушева, Москва, 14 сентября 2004 г.:

“Примерно в 14 часов 2 сентября 2004 года я один пошел в захваченную боевиками школу №1, заходил со стороны железнодорожного полотна. Во дворе школы меня встретили два боевика в масках, меня провели в здание школы. Когда я вошел в здание, мне набросили на голову кусок темной материи, чтобы я не мог смотреть по сторонам. Меня провели в пустой кабинет на втором этаже здания, посадили на стул и велели ждать. Через некоторое время вошел мужчина лет 30 на вид, без маски, с пышной бородой, без усов, с крупными чертами лица. Я поинтересовался, как его называть, он сказал: “Зови меня Расул”. Этот человек заявил, что отряд прибыл в Беслан по приказу Шамиля Басаева.

Я попросил показать мне заложников в спортзале, Расул разрешил, затем я в сопровождении Расула и двух боевиков направился в спортзал. Оказалось, что захваченные люди располагались не только в спортзале школы, но и в комнатах, прилегающих к спортзалу, в душевых, раздевалках, причем людей было очень много — они стояли впритык друг к другу, многие держали на руках грудных детей. Когда меня провели в помещение спортзала, то, что я увидел, меня потрясло — весь зал был забит женщинами, детьми, стариками, которые сидели, лежали, стояли, в помещении была жуткая жара, дети были раздеты. По моим прикидкам, в здании школы находилось не менее 1000 заложников.

Затем террористы показали мне трупы расстрелянных ими заложников. Это были мужчины разного возраста. Трупы были выброшены из окна 2-го этажа на землю. О количестве расстрелянных мне сказал кто-то из боевиков — их было 21.

Когда я стал просить боевиков дать заложникам воды и хлеба, Расул заявил, что заложники добровольно объявили сухую голодовку и в подтверждение привел ко мне директора школы. Женщина лет 55 была в страшно подавленном состоянии. Она сказала мне, что в школе находится 1200 захваченных людей. Расул, услышав это, поправил ее, заявив, что в школе удерживается 1020 человек”.

Переговоры с Аушевым боевики снимали на видеокамеру. Мне удалось посмотреть эту кассету.

“Время веселья”

Видеозапись начинается с детского утренника. Боевики взяли одну из тех кассет, что лежали в школе, в кабинете директора. Нарядные малыши танцуют, на них, улыбаясь, смотрят учителя и родители. Несколько секунд из другой жизни, потом запись прерывается. На экране высвечивается надпись “Время веселья 2.9.04”. Следующий кадр — кабинет директора школы, разговаривают двое: один из них — Руслан Аушев, второй позже будет опознан как Руслан Хучбаров — главарь банды, Полковник. Запись то и дело прерывается.

— Ни сегодня, ни завтра никто отсюда не уйдет, — говорит террорист.

— При чем здесь дети? — спрашивает Аушев. — Почему дети? Отпустите самых маленьких детей.

— Мы ни перед чем не остановимся, — говорит Полковник.

— Есть тебе еще что мне сказать? — спрашивает Аушев.

Камера движется по периметру кабинета, появляется силуэт вооруженного автоматом боевика.

— Приведите директора, — обращается к нему Полковник.

Запись прерывается, следующий кадр: в кабинет заходит директор школы, Лидия Целиева.

— Здравствуйте, с приездом вас, — обращается женщина к Аушеву.

— Спасибо.

— Мы вас так долго ждали, очень приятно, что вы раньше всех отозвались, боюсь плакать...

— Держитесь, держитесь... Вы же знаете — я могу только довести их требования, я эти требования доведу...

— Я вас очень прошу, у меня там больные взрослые... Я Лидия Александровна, заложница, директор этой школы. Что делать — бывает и такое... Я работаю в этой школе и закончила эту школу. Это моя любимая, родная... У меня просьба такая — ко всем вам: ребята, ради бога, ради Христа, ни одного ребенка моего, пожалуйста, не обидьте...

— Это зависит от Путина, от вашего президента, — прерывает ее Полковник.

— Ну, к Путину я, конечно, не смогу попасть, — говорит женщина и продолжает, обращаясь к Аушеву: — но я его очень тоже прошу, очень прошу, ради детей — не 354, как объявили, — там тысяча триста человек!..

Запись вновь обрывается. На экране появляется все тот же детский утренник.

...Я не знаю, как это комментировать.

“Решения по делу нет”

Судебно-химическая экспертиза трупов боевиков показала: 22 бандита вкалывали тяжелые наркотики — героин и морфий. По мнению специалистов, анализы дают основание утверждать: “У части бандитов наркотики заканчивались, и они находились в состоянии так называемой “ломки”, сопровождающейся агрессивностью, неадекватностью поведения”.

С первых дней трагедии многие задавались одним и тем же вопросом: кто они, эти нелюди? Откуда?

12 трупов террористов были опознаны к середине сентября. Среди них — Хампаш Кулаев, уроженец села Старый Энгеной Ножай-Юртовского района Чечни. Тот самый, которого задержали в августе 2001 г., предъявили обвинение (“участие в НВФ”) и... отпустили. Майрбек Шабиханов, житель того же чеченского села. В сентябре 2003 г. его задержали в ингушском Карабулаке, возбудили уголовное дело “за оказание вооруженного сопротивления”. Оправдан судом присяжных. Абдула-Азим Лабазанов — этнический казах, позывной “Абдула”. Дезертировал из ВС РФ в период 1-й чеченской кампании. Перешел на сторону боевиков, потом был в банде Доку Умарова. Владимир Ходов — тот, кто был объявлен в розыск, а пока спецслужбы его искали, спокойно сидел у себя дома, в осетинском селе Эльхотово. Иса Торшхоев (или — Таршхоев) — его арестовали дважды. В феврале 2000-го в Моздоке, статья — продажа оружия, и в апреле 2000-го в Нальчике. Решения по делу нет. Султан Камурзаев — его тоже задерживали. И тоже в феврале 2000 г. в Грозном — как участника НВФ. Решения по делу нет.

Это — ответ. Вполне ожидаемый. Звери пришли из клеток. А клетки для них открыли судьи, сотрудники милиции и ФСБ. По остальным из 12 опознанных информации такого плана нет. Но она и не нужна. Достаточно того, что опознали трупы по дактокартам. А раз есть дактокарта — значит, человек уже состоял “на оперативном учете”. Как показал Беслан, толку от этих “учетов” немного.

...Среди опознанных — два Цечоева: Бейала и Мусса. Они не братья, просто однофамильцы. Интересная деталь: Бейалу Цечоева в назидание остальным боевикам взорвет Полковник. Муссу Цечоева растерзает неистовствующая толпа — уже после боя возле школы.

Среди террористов были и наемники. Одному из них, расстреливавшему из пулемета убегающих детей, боец “Вымпела” отрезал голову.

Установить личности иностранных граждан крайне сложно — поэтому до сих пор нет их данных. Но кое-что стало известно еще 3 сентября.

“Генпрокуратура РФ. Исх. 573-ф от 04.12.04. Полномочному представителю Президента РФ в ЮФО Козаку Д.Н.

Установлены полные анкетные данные 17 участников нападения: 1 украинец, 6 чеченцев, остальные ингушской национальности. Еще двое участников нападения, опознанные по именам Фарух и Ахмед, являлись наемниками — гражданами иностранных государств. По данным ЦРУ, переданным СВР 3 сентября 2004 г., во время ведения боя из здания школы г. Беслан в г. Джидан в Саудовской Аравии к матери позвонил и попрощался араб Абу Фарух”.

Он позвонил матери, чтобы попрощаться. Трогательно.

Оружие для зверя

Отдельная и крайне интересная тема — вооружение террористов. У них были и автоматы, и пулеметы, и гранатометы.

Из рапорта министру внутренних дел РФ генерал-полковнику милиции Нургалиеву Р.Г. “О мероприятиях по раскрытию террористической акции в г. Беслан РСО-Алания 1—3 сентября 2004 г. На 8.00 08.09.2004 г.

В ходе проведенной спецоперации по освобождению заложников с места происшествия у уничтоженных террористов было изъято огнестрельное оружие:

— автомат АК-74 №4564384, находящийся с 13.02.1998 г. в федеральном розыске за Ростовской областью;

— гранатомет РПГ-7В серия МТ № 279, находящийся с 04.02.2001 г. в федеральном розыске за Ростовской областью;

— автомат АКМ серия СЕ №431, находящийся с 06.02.1992 г. в федеральном розыске за Чеченской Республикой;

— автомат АКС–74 №497782, находящийся с 03.01.2000 г. в федеральном розыске за Саратовской областью;

— пулемет ПКМ серия РК №756, находящийся с13.06.1995 г. в федеральном розыске за Республикой Адыгея;

— пистолет ПМ №2000, находящийся с 02.06.1994 г. в федеральном розыске за Ленинградской областью.

Обнаружены и изъяты 4 единицы огнестрельного оружия: ПМ—КТ №4855, ПМ—УХ №3988, ПМ—КТ №4866, а также револьвер НТ №1217. Проверкой установлено, что последние 3 единицы находятся в федеральном розыске за Республикой Ингушетия по событиям, имевшим место 21—22 июня 2004 года. Докладывается в порядке информации”.

Эта информация должна представлять немалый интерес для министра. Часть “стволов” — из Ингушетии; это вполне объяснимо. Участники рейда на Назрань в июне 2004 года вывезли немало огнестрельных единиц с военных складов. А вот что касается остальных областей: Ленинградской, Ростовской, Пензенской (она тоже фигурирует — правда, в более позднем списке)... Откуда у них все это — пистолеты, автоматы, гранатометы? Да как обычно — из наших же воинских частей.

Для террористов сделали все, что смогли. Отпустили и вооружили.